"Гадающая Светлана" - Каталог выставок - ВЫСТАВКИ БКГ

И так... В крестьянском быту Святки считались самым большим, шумным и весёлым праздником. Они охватывают собой период времени от Николина дня - 19 декабря (6 декабря по старому стилю) и до Крещения - 19 января (6 января по старому стилю), то есть как раз тот месяц, когда земледельческое население, обмолотив хлеб и покончив со всеми работами, предавалось отдыху. Святки считались праздником по преимуществу молодежи, хотя и взрослое население не оставалось равнодушным к общему веселью и к тому приподнятому, несколько торжественному настроению, которое свойственно всем большим праздникам в деревне. Но всё-таки центром празднеств служила молодёжь: её игры, песни, сборища и гадания задавали тон общему веселью и скрашивали унылую деревенскую зиму. В особенности большой интерес представляли Святки для девушек: в их однообразную трудовую жизнь врывалась целая волна новых впечатлений, и суровые деревенские будни сменялись широким привольем и целым рядом забав и развлечений. На Святки самая строгая мать не заставит дочку прясть и не будет держать за иглой в долгие зимние вечера, когда на улице льется широкой волной веселая песня парней, когда в «жировой» избе на посиделках заливается гармонь, а толпы девушек, робко прижимаясь друг к другу, бегают «слушать» под окнами и гадать в поле. Гадания составляли, разумеется, центр девичьих развлечений, так как всякая невеста, естественно, хотела заглянуть в будущее и, хотя бы и с помощью черта, узнать, кого судьба пошлет ей в мужья и какая жизнь ожидает ее впереди с этим неведомым мужем, которого досужее воображение рисовало то пригожим добрым молодцем, ласковым и милым, то стариком-ворчуном, постылым скрягой с тяжелыми кулаками. Обычай вызывать своего суженого, и в особенности так называемые «страшные» гадания, довольно заметно отражались на душевном состоянии гадальщиц. Воображение рисовало им всевозможные ужасы, в каждом темном углу им чудилось присутствие неведомой страшной силы, в каждой пустой избе слышался топот и возня чертей, которые до самого Крещения свободно расхаживают по земле и пугают православный люд своими рогатыми черными рожами. Это настроение поддерживалось не только самим гаданием, но и бесконечными рассказами о страшных приключениях с гадальщицами, которыми запугивали девичье воображение старухи и пожилые женщины, всегда имевшие про запас добрую дюжину страшных историй. Однако в весёлые святочные вечера даже эти ужасы не могли удержать девушек в хатах, и, как только на селе зажигались огни, они как тени скользили по улице, пробираясь на посиделки. Да и немудрено: до страха ли тут, когда впереди ожидают танцы, маскарады, игры, песни и когда к этим беседам так долго и усердно готовились. Почти целый месяц шли приготовления к празднику: девушки шили наряды, парни готовили маскарадные костюмы и выбирали «жировую» избу. Вопрос о выборе избы для посиделок повсюду считался очень важным и решался сообща. Чаще всего за 2–3 рубля какая-нибудь одинокая солдатка или полунищая старуха уступала молодежи свою избу, позволяя вынести домашнюю рухлядь и убрать все так, как захотят наниматели. Деньги за избу платились наличными или отрабатывались, причём только в очень немногих местах девушки освобождались от взносов. В большинстве же случаев деревня не знала привилегии дам и обкладывала девушек наравне с парнями, а местами даже заставляла их платить больше, так что если парень вносил 6 копеек, то девушка должна была платить двенадцать, а в случае бедности – день жать. Святочные посиделки начинались обыкновенно не ранее 6 декабря (по старому стилю) и отличались от всех других посиделок тем, что и парни и девушки рядились. Это был своего рода деревенский бал-маскарад. Правда, ряжение, в особенности в первые дни Святок, бывало самое незамысловатое: девушки наряжались в чужие сарафаны (чтобы парни не узнали их по одежде) и закрывали лицо платком, и только самые бойкие наряжались в несвойственную одежду: парни – в женский, девушки – в мужской костюм. Это последнее переодевание практиковали чаще всего гости, приходившие на посиделки из чужих деревень, чтобы легче было интриговать и дурачить знакомых. Сама же «интрига» в таких случаях бывала также крайне незамысловата. Обыкновенно парень, переодетый девкой, выбирал себе в кавалеры какого-нибудь влюбчивого и простоватого парня и начинал его дурачить: заигрывал с ним, позволял вольные жесты и пощипывания, назначал свидания и даже давал нескромные обещания. К концу вечера простофиля-кавалер обыкновенно пламенел от страсти и умолял свою даму, чтобы она осчастливила его немедленно. Но дама обыкновенно кокетничала и уступала не сразу. Зато потом, когда все-таки она выходила на свидание и влюбленный парень заключал ее в объятия, из избы выскакивала целая ватага хохочущих молодцов, которые быстро охлаждали любовный пыл простофили, набивая ему полные штаны снегу. Приблизительно такой же характер носили интриги девушек, наряженных парнями. Они тоже выбирали себе наиболее простоватых девиц, ухаживали за ними, уговаривали идти за себя замуж и даже выпрашивали иногда в залог платок, колечко и прочее. Интриги подобного рода далеко не всегда отличались скромностью. Случалось, что какая-нибудь расшалившаяся солдатка, наряженная парнем, выкидывала такую штуку, что присутствующие девушки могли сгореть со стыда. Но таких солдаток обыкновенно успокаивали сами же парни, которые с хохотом и криками разоблачали озорницу почти донага и в таком виде пускали ее на улицу, где еще вываливали в снегу. Вообще, сдерживающим началом на посиделках служило присутствие в «жировой» избе посторонних, в лице ребятишек и пожилых мужчин и женщин. Особенно стесняли ребятишки: иной парень и рад бы позволить себе какую-нибудь нескромность в отношении интересующей его девушки, но видел, что с полатей свесилась голова мальчишки – брата девушки, который все примечал и мог при случае рассказать матери или отцу. Эти лежащие на полатях «контролеры» иногда так раздражали парней своим неусыпным надзором, что дело кончалось побоями: один из парней брал веник и с ожесточением хлестал ребятишек, в то время как другой припирал дверь и никого не выпускал из избы. Экзекуции такого рода сплошь и рядом достигали цели, и ребятишки, с ревом и плачем, разбегались по домам, как только их выпустят. Сдерживающим началом служило до некоторой степени и присутствие на посиделках чужих парней и девок, пришедших из соседних деревень. Их принимали как гостей и старались, чтобы все было прилично и чинно. Хозяева беседы, как парни так и девицы, вставали с лавок и предлагали занять места гостям, а во время танцев обращали строгое внимание, чтобы чужая девушка не осталась без кавалеров и чтобы с парнями-гостями танцевали девки «первого сорта», то есть самые пригожие. Впрочем, бывали случаи, когда именно присутствие на посиделках чужих парней, явившихся незваными гостями, служило причиной ожесточенных ссор и даже драк. Если какой-нибудь парень из чужой деревни вздумает «ходить» (ухаживать) за девкой и посещать игрища, то он непременно должен был выставить парням – однодеревенцам девушки, в виде отступного, водки – в противном случае он платился побоями и даже увечьем. Избитый, в свою очередь, редко оставлял побои без отмщения и, подбив парней из своей деревни опять же «выставкою» им водки, являлся в сопровождении целой ватаги в село к оскорбителям и врывался на игрище, где и завязывалась, обыкновенно, свалка. Девки в таких случаях разбегались по домам, а парни, как побежденные, соглашались принимать на игрище чужаков «без водки», или, как победители, «сдирали» с противников выпивку, которую и распивали на посиделках. Кроме танцев (кадриль, ленчик, шестерка) и гаданий, любимым развлечением на посиделках являлись так называемые игрища, под которыми подразумевалось, между прочим, представление народных комедий, где и авторами, и актерами бывали деревенские парни. Игрища, в огромном большинстве случаев, поражали наблюдателя грубостью нравов, так что отцы церкви не напрасно называли их «бесовскими». Деревенские парни позволяли себе на беседах такие дикие выходки, что только привычка местных девиц к терпению и цинизму мужчин останавливала их от жалоб в суд. Вот несколько излюбленных святочных игр, практиковавшихся почти повсюду. Игра Взятие городка - популярная русская игра, устраиваемая на большие праздники, когда на гуляние собиралась вся деревня. В основном Взятие городка устраивалось зимой на Масленицу, самый разгульный весенне-зимний праздник. На вершине холма строится потешное укрепление из брёвен, сучьев, а зимой из снега (городок). Женщины и девушки, защитницы городка, находятся внутри «крепости». Мужчины, разделившись на «всадников» и «коней» (в середине века кони были настоящие), начинают приступ. Их задача разрушить укрепления и, пробившись сквозь строй защитниц, захватить знамя. При этом необходимо удержаться на «коне». Если «всадник» падает с «коня» или же его стаскивают, то он больше участия в игре не принимает. Задача женщин - не дать захватить знамя. Для этого они используют средства весьма внушительные: палки, обмотанные шкурами, набитые соломой мешки, а зимой ещё и снежки. Игра продолжается до тех пор, пока мужчины не захватят городок, или не откажутся от мысли это сделать. Как правило, игра затягивается на долго, ведь идущих на приступ ожидает награда: тот «всадник», который сумеет завладеть знаменем, имеет полное право перецеловать всех защитниц. Игра Ящер - Участники становятся в круг, в середине которого сидит игрок (юноша), изображающий ящера (владыку подземного мира). Глаза «ящера» закрыты повязкой. Вокруг «ящера» начинают водить хоровод, припевая: Хор: Сидит ящер, Орехи лущит Под ореховым кустом Чок-чок, пятачок, Сидит ящер - дурачок. «Ящер»: Жениться хочу! Хор: Возьми себе девку Девку молодую. «Ящер»: Кто она такая, Как её зовут И откуда привезут? Хор: Вот она! «Ящер», не снимая с глаз повязки, указывает на очередную «жертву». Если «жертвой» оказывается юноша, то он занимает место «ящера». Если девушка, то «ящер» несёт «топить» её к ближайшей речке. По пути к воде девушка может откупиться, например, поцелуем, или же подождать, пока «ящер» обессилит и сам отпустит «жертву». Всё зависит от желания «жертвы». Игра в блины. Эта игра была столь же популярна, как и предыдущая, и состояла в том, что один из парней брал хлебную лопату или широкий обрезок доски, а другой поочередно выводил девушек на середину избы и, держа за руки, поворачивал их спиной к первому парню, который со всего плеча «дул» их по спине. Это и называлось «печь блины». Игра в быка. Парень, наряженный быком, держал в руках, под покрывалом, большой глиняный горшок с приделанными к нему настоящими рогами быка. Интерес игры состоял в том, чтобы бодать девок, и притом бодать так, чтобы было не только больно, но и стыдно. Как водится, девки поднимали крик и визг, после чего «быка» убивали: один из парней бил поленом по горшку, горшок разлетался, «бык» падал и его уносили.

КАЛЕНДАРЬ